Ничто не мешает президенту помиловать Ходорковского и Лебедева  

Елена ЛУКЬЯНОВА, доктор юридических наук, профессор МГУ, член Общественной палаты РФ

 

Если президент считает возможным помиловать Ходорковского лишь в случае, если тот об этом попросит, да еще и непременно «раскается», то он может ссылаться лишь на собственное понимание своего полномочия, но никак не на требования закона.     

Общественность призывает к помилованию Михаила Ходорковского и Платона Лебедева давно, считая, что только так власть может смыть позор с российской судебной системы. Однако всякий раз, когда речь заходит о помиловании, кремлевские чиновники заявляют о его невозможности в случае с экс-руководителями ЮКОСа: дескать, для начала осужденные должны признать вину, а затем подать прошение о высочайшей милости. По мнению нашего постоянного автора Елены Лукьяновой, эти отговорки не имеют никакого отношения ни к праву, ни к Конституции, ни к правам человека. Она уверена: ничто не мешает главе государства помиловать Ходорковского и Лебедева. В качестве подтверждения своей позиции Елена Лукьянова приводит огромное количество исторических примеров и юридических фактов.

Хотя в законах Хаммурапи (XVIII век до н.э.) нет упоминаний о снисхождении к преступникам, известен случай, когда сын царя Вавилонии Хаммурапи помиловал раба, подлежащего смертной казни. Есть сведения о помиловании, которое произошло в Древнем Египте еще на 200 лет раньше. Этот случай, имевший место в XX веке до н.э., описан в египетских папирусах, хранящихся в Берлинском музее, под названием «Рассказ Синухе».

«В Кремле считают: для того чтобы президент мог кого-нибудь помиловать, осужденный должен признать вину и подать прошение. Потому что еще в 2001 году президент Владимир Путин указом утвердил положение о порядке рассмотрения ходатайств о помиловании. В нем написано, что помилование осуществляется путем издания президентского указа «на основании соответствующего ходатайства осужденного» — это цитата из газеты «Ведомости».
Начитавшись за последние месяцы подобных публикаций, мне захотелось включить в задачник по конституционному праву России вопрос: сравните пункт «в» статьи 89 Конституции Российской Федерации: «Президент Российской Федерации… осуществляет помилование» и часть 3 статьи 50: «Каждый осужденный за преступление имеет право… просить о помиловании или смягчении наказания». Найдите сходство и различия. Или, как говорится, почувствуйте разницу.
Итак: и то, и другое относится к помилованию. И то, и другое является правом, имеющим юридическую силу Основного Закона. И то, и другое может привести к освобождению осужденного от наказания или к смягчению ему меры наказания. Это сходство. И этим сходство исчерпывается.
А все остальное разное. Право миловать и право просить о помиловании — это два разных права. У них разная история, разные субъекты, разная сущность, разные условия и процедуры. И даже юридические последствия реализации этих двух прав совпадают далеко не всегда.
Теперь по порядку.
Первое: право главы государства дарить милость — полностью или частично освобождать осужденного от наказания или смягчать его — намного старше права просить о помиловании. Одни считают, что право амнистии и помилования возникло в Древнем Риме, когда во время республики амнистия применялась по решению народных комиций и сената, а во время империи это право перешло к императорам. Другие ссылаются на исторический факт, относящийся к гораздо более древней эпохе: хотя в законах Хаммурапи (XVIII век до н.э.) нет упоминаний о снисхождении к преступникам, известен случай, когда сын царя Вавилонии Хаммурапи помиловал раба, подлежащего смертной казни. Есть сведения о помиловании, которое произошло в Древнем Египте еще на 200 лет раньше. Этот случай, имевший место в XX веке до н.э., описан в египетских папирусах, хранящихся в Берлинском музее, под названием «Рассказ Синухе».
С развитием государственности (X—XVII века н.э.) вопрос о праве помилования из области частного преследования и наказания постепенно переходил в сферу государственно-правовых отношений.

Помилование осуществлялось на основе единоличного и произвольного властвования и получало закрепление в уголовном законодательстве. В этот период оно не имело формального определения, а также законодательного закрепления стадий применения и видов. Под помилованием обычно понимались все действия милосердия, основанные на чувствах любви и сострадания к преступнику, противоположные строгой идее уголовного права.
На рубеже XIX—XX веков во многих странах было выработано единое понимание помилования, определены виды и стадии его применения. В некоторых государствах помилование было дифференцировано от амнистии и получило конституционное закрепление. Появились разные его формы: безусловное помилование — освобождение от отбывания наказания; дифференцирующее помилование — сокращение срока (меры) наказания; альтернативное помилование — замена наказания более мягким его видом; помилование, устраняющее последствия осуждения, — снятие судимости. Тем не менее оно рассматривалось и рассматривается именно как право государства самому в индивидуальном порядке решать вопрос об освобождении от отбывания наказания или о его смягчении.
И только с середины XX века понятие помилования стало рассматривать шире — как один из двигателей развития пенитенциарной системы. Законодательство постепенно стало отходить от чрезмерной суровости наказания и начало проникаться гуманным отношением к осужденному.
В связи с этим в большинстве конституций современных государств было закреплено право осужденного просить о помиловании. В международном праве появились нормы, обязывающие государства, в которых не отменена такая мера наказания, как смертная казнь, предусматривать право осужденных к этой мере просить о помиловании.

Второе. У этих двух прав разные субъекты. Право единственного специального субъекта — миловать, «дарить милость», и право многих — просить о милости.
Право даровать милость признается исключительной прерогативой верховной власти. Как правило, главы государства — единственного лица, пользующегося необходимой для обеспечения справедливости при помиловании независимостью и самостоятельностью. Оно принадлежит президентам — во Франции (ст. 17 Конституции), в Греции (параграф 1 ст. 47 Конституции), в Италии (ст. 87 Конституции), в Польше (ст. 139 Конституции), в Латвии (ст. 45 Конституции), в Индии (ст. 72 Конституции), в Казахстане (п. 15 ст. 44 Конституции) и так далее. Или монархам — в Великобритании, в Испании (ч. 3 ст. 56 Конституции), в Дании (ст. 24 Конституции).
В Советском Союзе правом миловать обладал коллегиальный глава государства — Президиум Верховного Совета СССР (п. «к» ст. 49 Конституции СССР 1936 года, п.11 ст. 121 Конституции СССР 1977 года).

Помилование является исключительным полномочием не просто государства — верховной государственной власти. Поэтому полномочия по осуществлению помилования, как правило, не могут быть делегированы другим органам или должностным лицам.
Хотя бывали и сейчас бывают исключения. Например, по дореволюционному российскому законодательству правом помилования, кроме Государя Императора, в военное время был наделен главнокомандующий. В Германии по делам, рассматриваемым в Верховном суде, помиловать мог император, в а свободных городах — таких как Гамбург, Бремен — акт помилования выдавался сенатами, а помилования за незначительные преступления могли давать главы отдельных земель.
Субъектом права просить о помиловании является любой осужденный независимо от гражданства. Хотя на практике круг субъектов права-ходатайства, безусловно, шире. Мысль о реализации помилования зачастую формировалась у суверенов под влиянием самых разных ходатаев. Но такие ходатаи не обладали специальным универсальным правом и либо просто просили о милости, либо получали от суверена однократное право прошения о помиловании в качестве поощрения.

Понтий Пилат «умыл руки». Заявив, что невиновен в крови Христа, он отказался от предоставленного ему исключительного права помилования. С удивительной легкостью высокопоставленный полномочный наместник государства, выработавшего классическую систему права, сошел с юридической почвы.

Есть в истории и обратные примеры — ходатайствование против помилования. Наиболее яркий из них — взаимоотношения прокуратора Иудеи Понтия Пилата и Синедриона (Совета старейшин в древней Иудее) перед казнью Христа.
Поскольку Иудея находилась под властью Римской империи, евреи не имели права приводить в исполнение смертный приговор без утверждения римским наместником. Поэтому Иисуса Христа повели к прокуратору Понтию Пилату. Не найдя в действиях Христа никакой вины, Пилат решил отпустить его. Но встретил при этом сопротивление Синедриона. Тогда он решил воспользоваться существовавшим в Палестине обычаем: на праздник Пасхи правитель по своему выбору мог помиловать одного преступника. Однако, увидев Христа, иудейские первосвященники закричали: «Распни, распни Его!» Более того, они прибегли к самому крайнему средству: «Если отпустишь Его, — сказали они, — ты не друг кесарю...» В этих словах слышалось обвинение Пилата в измене императору.
И Пилат «умыл руки». Заявив, что невиновен в крови Праведника, он отказался от предоставленного ему исключительного права помилования. С удивительной легкостью высокопоставленный полномочный наместник государства, выработавшего классическую систему права, сошел с юридической почвы. Римское право знало такую форму, как плебисцит (голосование простого народа), но не допускало никаких элементов охлократии (власти толпы).
Пилат имел и право, и основание помиловать Христа и, наоборот, не имел права предоставить решение вопроса о жизни или смерти человека возбужденной толпе. Но правом своим не воспользовался, оставшись на века в истории трагическим малодушным героем.

Третье. У этих двух прав разная сущность, разное содержание и разный объем. Право миловать является исключительным правом-полномочием. При его осуществлении глава государства не связан какими-либо законодательными рамками и имеет право принять или не принять во внимание любые обстоятельства: характер преступления, личность осужденного, ход процесса, мнение общественности и так далее. Именно так было сформулировано это право в законодательстве царской России.

Статья 165 «Уложения о наказаниях» 1845—1885 годов гласила: «Помилование и прощение виновных лиц ни в коем случае не зависит от суда. Оно непосредственно исходит от верховной самодержавной власти и может быть лишь действием монаршего милосердия». Точно таким же образом охарактеризовал его Конституционный Суд Российской Федерации: «осуществление помилования является закрепленной непосредственно в Конституции Российской Федерации исключительной прерогативой президента Российской Федерации как главы государства. Акт о помиловании действует самостоятельно, не требует для своего исполнения принятия какого-либо судебного решения, реализуется вне рамок отправления правосудия по уголовным делам».
Более того, президент вправе осуществить помилование независимо от стадии уголовного процесса и просьбы осужденного, которая выступает всего лишь факультативным основанием помилования. Не связан он и процедурой осуществления помилования, которая устанавливается его же указом.
Аналогичного понимания правовой природы и сущности помилования придерживается Верховный Суд Российской Федерации. В Определении от 11 марта 2008 года ВС указал, что, будучи институтом конституционного права, помилование входит в сферу исключительной компетенции президента Российской Федерации и не связано с вопросами привлечения к уголовной ответственности и применения наказания, которые регулируются нормами уголовно-процессуального законодательства и разрешаются судом.

Конституция не связывает осуществление права помилования с определенными условиями или предпосылками и не обязывает законодателя их урегулировать, равно как и не открывает возможности для какого-либо ограничения. Это исключительное право может быть ограничено только конституционно. Например, Конституция Дании наделяет Короля правом помилования и амнистии, однако помилование осужденных Высоким судом Королевства возможно только с согласия Фолькетинга (местного парламента).

Второе право — просить о милости к осужденному — отражает гуманистические тенденции современного мира и одновременно является одной из мер сохранения жизни осужденному к наказанию в виде смертной казни впредь до ее отмены. В некоторых государствах помилование вышло за рамки уголовно-правовых отношений: право просить о снисхождении было предоставлено не только осужденным за уголовные преступления, но и тем, кто привлечен к ответственности за административные и иные правонарушения (дорожно-транспортные, налоговые).
В настоящее время внимание ученых, правозащитников и законодателей всего мира переносится с органов власти на граждан — их права и свободы признаются высшим приоритетом. Поэтому произошел своеобразный научный перекос: о праве миловать пишут меньше, а о субъективном праве каждого осужденного просить о снисхождении — больше.

В 90-е годы в условиях кризиса уголовно-исполнительной системы помилование получило широкое применение как способ сглаживания противоречий в системе уголовного и уголовно-исполнительного законодательства. По данным Федеральной службы исполнения наказаний, за годы своего президентства Борис Ельцин помиловал около 50 тысяч человек.

Реализация этого права становится составной частью государственно-правовой политики современного мира. В условиях гуманизации уголовно-исполнительной системы укрепляются его гарантии, в том числе за счет расширения функций общественного контроля за условиями содержания осужденных. Это право стали рассматривать не только как превентивное средство коррекции поведения осужденного, но и как способ сглаживания противоречий в системе уголовного и уголовно-исполнительного законодательства. Об этом свидетельствует широкое применение помилования в условиях кризиса уголовно-исполнительной системы в 90-е годы прошлого столетия (по данным Федеральной службы исполнения наказаний, за годы своего президентства Ельцин помиловал около 50 тысяч человек). Может быть, именно поэтому возникает путаница в головах. Хотя развитие одного права ни в коей мере не отменяет и не изменяет содержания другого.

Четвертое. Юридические последствия реализации права миловать и права ходатайствовать о помиловании совпадают далеко не всегда. Проще всего эту разницу можно проиллюстрировать на примере перестановки знаков препинания в крылатом выражении «Казнить нельзя помиловать». При осуществлении главой государства права-полномочия по собственному усмотрению это выражение всегда будет звучать как «Казнить нельзя, помиловать». То есть здесь в любом случае последствием будет являться отмена или смягчение наказания.
А вот для права-ходатайства такой результат неочевиден. В ответе на ходатайство о помиловании президент может расставить знаки так, как он сочтет нужным и правильным: «казнить нельзя, помиловать» или «казнить, нельзя помиловать», при этом право осужденного при любом ответе на его ходатайство будет реализовано — он попросил о помиловании. Потому что гарантией права-ходатайства является не само помилование, а добросовестность и обязательность при рассмотрении ходатайства.
Конституционный суд неоднократно отмечал, что предоставленное статьей 50 (ч. 3) Конституции Российской Федерации каждому осужденному право просить о помиловании или смягчении наказания не предполагает удовлетворения любой просьбы о помиловании, то есть не означает, что осужденный должен быть помилован в обязательном порядке (Определения от 11 января 2002 года, от 19 февраля 2003 года и от 21 декабря 2006 года).

Пятое: у двух прав разные условия и процедуры. Помилование как исключительное полномочие главы государства может осуществляться как по его непосредственному усмотрению, так и по ходатайству суда, администрации или частных лиц. Акт помилования может издаваться без ходатайства, без согласия, без одобрения и даже вопреки воле осужденного. Он вообще не может ставиться в зависимость от воли милуемого, поскольку является актом милосердия. Так, 8 марта 2003 года президентом России были помилованы 97 женщин, ни одна кандидатура из которых не рассматривалась в региональных комиссиях по помилованию. Этот Указ начинается словами: «Руководствуясь принципами гуманности, постановляю помиловать», как, впрочем, и все остальные указы о помиловании.

Не ограничивает право миловать и положение части 2 статьи 85 УК, из которой следует, что помилование применяется только к осужденному. Поскольку в уже упоминавшемся определении Конституционного суда четко сказано: «акт о помиловании… реализуется вне рамок отправления правосудия по уголовным делам». Поэтому право миловать может быть использовано на любой стадии уголовного процесса: до судебного приговора; после приговора, но до приведения его в исполнение; во время отбытия наказания.

В первом случае помилование называется аболицией, во втором — помилованием в собственном смысле, в третьем — восстановлением прав. В обоих последних случаях помилование может быть полное, безусловное, отменяющее все наказание, со всеми последствиями его, или частичное, условное, только смягчающее строгость наказания. При помиловании после судебного приговора о согласии на то милуемого не может быть и речи, так как оно касается лица, уже признанного виновным и приговоренного к наказанию. Только при аболиции тот, на кого милость распространяется, еще виновным не признан, он может сознавать себя невиновным и ему нельзя отказать в праве требовать суда, чтобы преступление было снято с него не снисхождением, а по результатам исследовании всех обстоятельств дела судебным приговором.
Право-ходатайство реализуется осужденным в особом специально установленном порядке. Для рассмотрения ходатайств о помиловании в России, как и в некоторых других государствах, существуют особые учреждения (во Франции и в Швейцарии — специальные комиссии при президенте). В России правила реализации права просить о снисхождении установлены положением «О порядке рассмотрения ходатайств о помиловании», которое утверждено указом президента №1500.

Согласно указу Владимира Путина №1500 «О порядке рассмотрения ходатайств о помиловании», прошение о помиловании должен подавать сам осужденный в письменной форме. Далее оно попадает в региональную комиссию, которая в установленные сроки обязана подготовить рекомендации о целесообразности помилования в каждом конкретном случае. Такая процедура крайне забюрократизирована и потенциально коррупциогенна. Заблокировать прошение может любая инстанция из длинной цепочки причастных ведомств, которые передают друг другу ходатайство. То есть вопреки части 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации она является явным препятствием нормальной реализации конституционного права. Именно поэтому судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова убеждена, что  указ Путина неконституционен.
 Примечательно, что в интерпретации кремлевских комментаторов положения этого указа дополняются еще одним пунктом, которого в реальности нет. Зачастую утверждается, что для запуска процедуры помилования необходимо, чтобы осужденный признал свою вину. Видимо, имеется в виду то, что в случае нежелания этого делать упомянутая региональная комиссия просто не найдет достаточных оснований для признания ходатайства целесообразным.
«В Конституции действительно прописано право осужденного на помилование, — убежден доктор юридических наук Юрий Голик. — Но там нет и не может быть никаких правил по поводу того, кто должен с этим обращаться. И это значит, что это может быть кто угодно — сам осужденный, его адвокат, родственники. Никому не может быть отказано в рассмотрении прошения о помиловании, вне зависимости, признана или нет вина самим лицом, в отношении которого эта процедура инициируется. В юридической практике немало случаев, когда за осужденного просили и ближайшие родственники осужденного, и его соседи, и вовсе сторонние люди и организации, сельский сход, например. Все остальное — различные указы, положения и прочее — от лукавого».
Результат тем не менее налицо: за последние 10 лет число помилований в России резко сократилось. Если в 2000 году были помилованы 13 тыс. человек, то в 2002 году — всего 183 человека, в 2003 году — 283, в 2004-м — 72, в 2005-м — 42, в 2006-м — 9 человек, а в 2007-м — ни одного. В 2009 году сообщалось о 48 помилованных. Всего за два срока своего президентства Владимир Путин помиловал 590 человек. Дмитрий Медведев с мая 2008 года по март 2011 года помиловал 162 осужденных. Хотя еще пять лет назад — в июне 2006 года — Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации сделал крайне неутешительный вывод: сегодня институт помилования в России девальвируется. Требуется не только принятие экстренных мер по ликвидации «залежей» нерассмотренных ходатайств, но и внесение изменений в положение «О порядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации».
Но чиновники в Кремле считают иначе: осужденный должен признать вину и подать прошение... Только их мнение не имеет никакого отношения ни к праву, ни к Конституции, ни к правам человека. Как, впрочем, и по многим другим вопросам. И если президент России, вопреки всей мировой практике и современному праву, считает возможным помиловать только того, кто его об этом попросил, да еще и непременно «раскаялся», то он может ссылаться лишь на собственное понимание своего полномочия, но никак не на требования закона.