Пленум Верховного Суда РФ принял постановление, в котором попытался кое-что разъяснить в отношении преступлений экстремистской направленности. Эти рекомендации должны будут как-то учесть все судьи в своей повседневной работе... Постановление Пленума Верховного суда РФ от 28 июня 2011 г. №11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»
Экстремизм следует отличать от критики в адрес власти. Пленум ВС РФ сформулировал выводы, которые должны учитываться при рассмотрении уголовных дел экстремистской направленности. Даны рекомендации относительно квалификации такого рода преступлений.
Отмечено, что в первую очередь в отношении них подлежит доказыванию соответствующий мотив их совершения. Если он установлен, преступление против жизни и здоровья уже не может квалифицироваться как предусматривающее иные мотив или цель.
Подчёркивается, что преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды (либо по аналогичным мотивам в отношении какой-либо соцгруппы), следует отграничивать от деяний, совершённых на почве личных неприязненных отношений. Приведены обстоятельства, на которые следует ориентироваться для этого.
Разъяснено, что понимать под публичными призывами к экстремистской деятельности. Указывается, что вопрос о публичности подобных призывов должен разрешаться судами с учётом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, размещение на сайтах, в блогах или на форумах и т.д.).
Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в т.ч. применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц.
При этом перечисленные действия уголовно наказуемы, только если они совершены публично или с использованием СМИ.
Пленум напомнил, что, исходя из международных актов, критика в СМИ в адрес должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц.
Поэтому критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды.
Также рассмотрены особенности, касающиеся иных составов преступлений экстремистской направленности.
Источник
Комментарий «Совы» на Постановление Пленума Верховного суда об экстремизме
28 июня 2011 года было принято Постановление Пленума Верховного суда РФ N 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности».
Мы приветствуем инициативу ВС по разъяснению антиэкстремистского законодательства, которое содержит немало неясных положений. Но следует помнить, что ВС не вправе менять закон, он может лишь разъяснять его, так что по-настоящему проблемы неудачных формулировок и множественности трактовок закона решаются, прежде всего, путём внесения поправок в сам закон.
Начнём с тех толкований ВС, которые представляются нам наиболее важными.
Во-первых, мы положительно оцениваем попытку разъяснения того, что подразумевается в ст. 282 УК РФ под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды. Верховный Суд утверждает, что под таковыми «следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц».
К нашему сожалению, в этой формулировке осталась оговорка «в частности», размывающая ясный в целом комментарий Суда.
Зато Верховный Суд очень чётко защитил свободу слова: «Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды».
Во-вторых, одной из важных тем при комментировании состава ст.282 УК является применение понятия «социальная группа» к разным группам государственных служащих. Верховный Суд счёл такую практику недопустимой и указал на то, что пределы допустимой критики в отношении должностных лиц (профессиональных политиков) шире, чем в отношении частных лиц, и это должно учитываться, когда речь идёт об установлении в содеянном против них действий, направленных на унижение достоинства человека или группы лиц, которые квалифицируются по ст. 282 УК. При этом ВС сослался на судебную практику Европейского суда по правам человека и на ряд обязательных для России международно-правовых норм.
Отдельно оговорено: «Критика в средствах массовой информации должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц, поскольку в отношении указанных лиц пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц».
К сожалению, ВС не выполнил своего намерения разъяснить термин «социальная группа», фигурирующий в УК. Для практики правоприменения важно, что ВС не указал, что не следует выделять как отдельную требующую защиты группу сотрудников правоохранительных органов, которые и так защищены законом.
Если понятие «профессиональные политики» в законодательстве отсутствует, то «должностные лица» понимаются в российском законодательстве как лица, представляющие власть или осуществляющие от её имени распорядительные функции. Относится ли, например, полиция в целом к «должностным лицам», остаётся неясным в контексте применения ст.282 УК.
В-третьих, важная ремарка относится к вопросу о лингвистической экспертизе, которая может назначаться «в необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов», а не во всех случаях, как это сейчас принято. Впрочем, нам представляется, что ограничение на использование экспертизы требует более жёсткой формулировки.
Верховный Суд подчеркивает, что «не допускается постановка перед экспертом не входящих в его компетенцию правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции суда. В частности, перед экспертами не могут быть поставлены вопросы о том, содержатся ли в тексте призывы к экстремистской деятельности, направлены ли информационные материалы на возбуждение ненависти или вражды».
В-четвёртых, в постановлении ВС содержится определение экстремистского сообщества, организация которого подпадает под действие ст. 282.1 УК. ВС указывает на то, что под таким сообществом «следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для подготовки или совершения одного или нескольких преступлений экстремистской направленности, характеризующуюся наличием в её составе организатора (руководителя), стабильностью состава, согласованностью действий её участников в целях реализации общих преступных намерений».
Отметим, что в 2010 году в кассационном решении по делу группы неонацистов Дмитрия Коробкина (Землегора) ВС дал менее точное определение экстремистского сообщества, в результате чего обвиняемые были оправданы по ст. 282.1 только потому, что у образованной ими группы не было устава.
Существенно и замечание, что уголовная ответственность по ст. 282.1 наступает с созданием экстремистского сообщества и началом подготовки (а не фактическим совершением) хотя бы одного преступления. ВС дал определение участия в экстремистском сообществе и разъяснил, как следует квалифицировать действия участника такого сообщества при совершении им преступления.
Есть также ряд менее, на наш взгляд, важных или недостаточно внятно прописанных разъяснений. ВС установил, что вопрос о публичности должен рассматриваться судом, хотя, к сожалению, не дал даже намёка, как суд должен отграничить публичное высказывание от не публичного.
Если деяние соответствует ст. 282 или ст. 205.1 (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности), предписано применять эти статьи, а не 280 (публичные призывы к экстремистской деятельности).
ВС пояснил, что распространение экстремистских материалов (включённых в опубликованный Федеральный список экстремистских материалов) можно считать преступлением, предусмотренным ст. 282 УК, а не административным правонарушением (ст. 20.29 КоАП), лишь в тех случаях, когда доказано, что эти действия совершались с умыслом на возбуждение ненависти и вражды.
ВС также подчеркнул, что насильственные преступления могут квалифицироваться по ст. 282, если они направлены на возбуждение ненависти в других людях (свидетелях нападения). В противном случае они подпадают под действие соответствующих статей главы 16 УК РФ.
Важное разъяснение было сделано по вопросу о квалификации вандализма. ВС обратил внимание на то, что подобные преступления должны квалифицироваться по соответствующим статьям УК (ст.ст. 214, 243 и 244). А если уничтожение или повреждение памятников, надругательство над телами умерших и местами их захоронения сопровождаются действиями, направленными на возбуждение ненависти или вражды (например, нанесением надписей или рисунков соответствующего содержания или высказыванием националистических лозунгов в присутствии посторонних лиц), то к квалификации должна добавляться ст.282 УК.
Некоторые спорные моменты правоприменения остались, к сожалению, не прояснёнными. Кроме вышеупомянутого отказа уточнить понятие «социальная группа», ВС не разъяснил, что стоит за понятием «продолжение деятельности экстремистской организации» в плане применения ст. 282.2 УК.
И всё же в целом Постановление Верховного Суда следует рассматривать как позитивный вклад в уголовное правоприменение, связанное с антиэкстремистским законодательством. Другой вопрос, насколько быстро и основательно усвоят суды те разъяснения, которые дал Верховный Суд.
Источник
Верховный Суд разъяснил, кого можно ненавидеть без последствий
В связи с тем, что судьи затрудняются с тем, что считать публичным призывом к экстремистской деятельности, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 28 июня 2011 года № 11 О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности отделил критику от разжигания розни.
В постановлении есть несколько моментов, которые касаются не только судей, но и простых граждан – критика чиновников и политиков не должна восприниматься как «действие, направленное на унижение достоинства», потому что в их отношении «пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц».
Критика в СМИ политиков или должностных лиц или их убеждений не должна рассматриваться исключительно, как попытка унизить человеческое достоинство чиновника – это необходимо для гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. Судьям не стоит путать экстремизм и подстрекательство, предупреждает Верховный Суд РФ: подстрекатель обращается к конкретному лицу для того, чтобы тот совершил конкретное преступление.
Кроме того, ВС РФ разъясняет судам, что следует отграничивать преступления, совершённые по мотивам политической, расовой, социальной и другой ненависти или вражды, от преступлений, совершённых на почве личных неприязненных отношений. Преступление, предусмотренное статьёй «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», совершается только с прямым умыслом и с целью возбудить ненависть либо вражду.
Постановление отделяет призывы к осуществлению терактов от призывов экстремистской направленности. Раньше призывы к осуществлению актов терроризма квалифицировали по статье 280 УК РФ – публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Теперь их будут рассматривать по статье 250, часть 2 – призывы к осуществлению или публичное оправдание терроризма.
Смена статей означает изменение наказания.
Источник
Скопировать и почитать полный текст Постановления ВС РФ можно по следующим ссылкам:
http://www.zrd.spb.ru/news/2011-03/news-1012.htm
http://www.rg.ru/2011/07/04/vs-dok.html
Экстремизм следует отличать от критики в адрес власти. Пленум ВС РФ сформулировал выводы, которые должны учитываться при рассмотрении уголовных дел экстремистской направленности. Даны рекомендации относительно квалификации такого рода преступлений.
Отмечено, что в первую очередь в отношении них подлежит доказыванию соответствующий мотив их совершения. Если он установлен, преступление против жизни и здоровья уже не может квалифицироваться как предусматривающее иные мотив или цель.
Подчёркивается, что преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды (либо по аналогичным мотивам в отношении какой-либо соцгруппы), следует отграничивать от деяний, совершённых на почве личных неприязненных отношений. Приведены обстоятельства, на которые следует ориентироваться для этого.
Разъяснено, что понимать под публичными призывами к экстремистской деятельности. Указывается, что вопрос о публичности подобных призывов должен разрешаться судами с учётом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, размещение на сайтах, в блогах или на форумах и т.д.).
Под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды, следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в т.ч. применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц.
При этом перечисленные действия уголовно наказуемы, только если они совершены публично или с использованием СМИ.
Пленум напомнил, что, исходя из международных актов, критика в СМИ в адрес должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц.
Поэтому критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды.
Также рассмотрены особенности, касающиеся иных составов преступлений экстремистской направленности.
Источник
Комментарий «Совы» на Постановление Пленума Верховного суда об экстремизме
28 июня 2011 года было принято Постановление Пленума Верховного суда РФ N 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности».
Мы приветствуем инициативу ВС по разъяснению антиэкстремистского законодательства, которое содержит немало неясных положений. Но следует помнить, что ВС не вправе менять закон, он может лишь разъяснять его, так что по-настоящему проблемы неудачных формулировок и множественности трактовок закона решаются, прежде всего, путём внесения поправок в сам закон.
Начнём с тех толкований ВС, которые представляются нам наиболее важными.
Во-первых, мы положительно оцениваем попытку разъяснения того, что подразумевается в ст. 282 УК РФ под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды. Верховный Суд утверждает, что под таковыми «следует понимать, в частности, высказывания, обосновывающие и (или) утверждающие необходимость геноцида, массовых репрессий, депортаций, совершения иных противоправных действий, в том числе применения насилия, в отношении представителей какой-либо нации, расы, приверженцев той или иной религии и других групп лиц».
К нашему сожалению, в этой формулировке осталась оговорка «в частности», размывающая ясный в целом комментарий Суда.
Зато Верховный Суд очень чётко защитил свободу слова: «Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических или религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды».
Во-вторых, одной из важных тем при комментировании состава ст.282 УК является применение понятия «социальная группа» к разным группам государственных служащих. Верховный Суд счёл такую практику недопустимой и указал на то, что пределы допустимой критики в отношении должностных лиц (профессиональных политиков) шире, чем в отношении частных лиц, и это должно учитываться, когда речь идёт об установлении в содеянном против них действий, направленных на унижение достоинства человека или группы лиц, которые квалифицируются по ст. 282 УК. При этом ВС сослался на судебную практику Европейского суда по правам человека и на ряд обязательных для России международно-правовых норм.
Отдельно оговорено: «Критика в средствах массовой информации должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц, поскольку в отношении указанных лиц пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц».
К сожалению, ВС не выполнил своего намерения разъяснить термин «социальная группа», фигурирующий в УК. Для практики правоприменения важно, что ВС не указал, что не следует выделять как отдельную требующую защиты группу сотрудников правоохранительных органов, которые и так защищены законом.
Если понятие «профессиональные политики» в законодательстве отсутствует, то «должностные лица» понимаются в российском законодательстве как лица, представляющие власть или осуществляющие от её имени распорядительные функции. Относится ли, например, полиция в целом к «должностным лицам», остаётся неясным в контексте применения ст.282 УК.
В-третьих, важная ремарка относится к вопросу о лингвистической экспертизе, которая может назначаться «в необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов», а не во всех случаях, как это сейчас принято. Впрочем, нам представляется, что ограничение на использование экспертизы требует более жёсткой формулировки.
Верховный Суд подчеркивает, что «не допускается постановка перед экспертом не входящих в его компетенцию правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции суда. В частности, перед экспертами не могут быть поставлены вопросы о том, содержатся ли в тексте призывы к экстремистской деятельности, направлены ли информационные материалы на возбуждение ненависти или вражды».
В-четвёртых, в постановлении ВС содержится определение экстремистского сообщества, организация которого подпадает под действие ст. 282.1 УК. ВС указывает на то, что под таким сообществом «следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для подготовки или совершения одного или нескольких преступлений экстремистской направленности, характеризующуюся наличием в её составе организатора (руководителя), стабильностью состава, согласованностью действий её участников в целях реализации общих преступных намерений».
Отметим, что в 2010 году в кассационном решении по делу группы неонацистов Дмитрия Коробкина (Землегора) ВС дал менее точное определение экстремистского сообщества, в результате чего обвиняемые были оправданы по ст. 282.1 только потому, что у образованной ими группы не было устава.
Существенно и замечание, что уголовная ответственность по ст. 282.1 наступает с созданием экстремистского сообщества и началом подготовки (а не фактическим совершением) хотя бы одного преступления. ВС дал определение участия в экстремистском сообществе и разъяснил, как следует квалифицировать действия участника такого сообщества при совершении им преступления.
Есть также ряд менее, на наш взгляд, важных или недостаточно внятно прописанных разъяснений. ВС установил, что вопрос о публичности должен рассматриваться судом, хотя, к сожалению, не дал даже намёка, как суд должен отграничить публичное высказывание от не публичного.
Если деяние соответствует ст. 282 или ст. 205.1 (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности), предписано применять эти статьи, а не 280 (публичные призывы к экстремистской деятельности).
ВС пояснил, что распространение экстремистских материалов (включённых в опубликованный Федеральный список экстремистских материалов) можно считать преступлением, предусмотренным ст. 282 УК, а не административным правонарушением (ст. 20.29 КоАП), лишь в тех случаях, когда доказано, что эти действия совершались с умыслом на возбуждение ненависти и вражды.
ВС также подчеркнул, что насильственные преступления могут квалифицироваться по ст. 282, если они направлены на возбуждение ненависти в других людях (свидетелях нападения). В противном случае они подпадают под действие соответствующих статей главы 16 УК РФ.
Важное разъяснение было сделано по вопросу о квалификации вандализма. ВС обратил внимание на то, что подобные преступления должны квалифицироваться по соответствующим статьям УК (ст.ст. 214, 243 и 244). А если уничтожение или повреждение памятников, надругательство над телами умерших и местами их захоронения сопровождаются действиями, направленными на возбуждение ненависти или вражды (например, нанесением надписей или рисунков соответствующего содержания или высказыванием националистических лозунгов в присутствии посторонних лиц), то к квалификации должна добавляться ст.282 УК.
Некоторые спорные моменты правоприменения остались, к сожалению, не прояснёнными. Кроме вышеупомянутого отказа уточнить понятие «социальная группа», ВС не разъяснил, что стоит за понятием «продолжение деятельности экстремистской организации» в плане применения ст. 282.2 УК.
И всё же в целом Постановление Верховного Суда следует рассматривать как позитивный вклад в уголовное правоприменение, связанное с антиэкстремистским законодательством. Другой вопрос, насколько быстро и основательно усвоят суды те разъяснения, которые дал Верховный Суд.
Источник
Верховный Суд разъяснил, кого можно ненавидеть без последствий
В связи с тем, что судьи затрудняются с тем, что считать публичным призывом к экстремистской деятельности, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 28 июня 2011 года № 11 О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности отделил критику от разжигания розни.
В постановлении есть несколько моментов, которые касаются не только судей, но и простых граждан – критика чиновников и политиков не должна восприниматься как «действие, направленное на унижение достоинства», потому что в их отношении «пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц».
Критика в СМИ политиков или должностных лиц или их убеждений не должна рассматриваться исключительно, как попытка унизить человеческое достоинство чиновника – это необходимо для гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. Судьям не стоит путать экстремизм и подстрекательство, предупреждает Верховный Суд РФ: подстрекатель обращается к конкретному лицу для того, чтобы тот совершил конкретное преступление.
Кроме того, ВС РФ разъясняет судам, что следует отграничивать преступления, совершённые по мотивам политической, расовой, социальной и другой ненависти или вражды, от преступлений, совершённых на почве личных неприязненных отношений. Преступление, предусмотренное статьёй «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», совершается только с прямым умыслом и с целью возбудить ненависть либо вражду.
Постановление отделяет призывы к осуществлению терактов от призывов экстремистской направленности. Раньше призывы к осуществлению актов терроризма квалифицировали по статье 280 УК РФ – публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Теперь их будут рассматривать по статье 250, часть 2 – призывы к осуществлению или публичное оправдание терроризма.
Смена статей означает изменение наказания.
Источник
Скопировать и почитать полный текст Постановления ВС РФ можно по следующим ссылкам:
http://www.zrd.spb.ru/news/2011-03/news-1012.htm
http://www.rg.ru/2011/07/04/vs-dok.html
Дмитрий Байда, 06 июля 2011
Комментариев нет:
Отправить комментарий